Раз в год воскресным майским днем в бельгийском городе Ипр с вершины сторожевой башни в ликующую толпу кидают кошек. К счастью, плюшевых. Это отголосок жестокого средневекового обычая. В 962 году правитель Фландрии Балдуин III издал указ: на второй неделе Великого поста сбрасывать кошек со стен замка. Если несчастным животным удавалось после этого выжить, их преследовали и убивали...
Но почему? Ведь к началу нашей эры кошки уже расселились по всей Европе, защищая дома, амбары и монастырские библиотеки от крыс и мышей, спасая города от смертоносных эпидемий, распространяемых грызунами. Однако, начиная с XIII века, инквизиция объявила войну еретическим сектам и пагубным увлечениям магией и колдовством. Для европейских кошек наступили трудные времена. И церковники, и простые обыватели стали воспринимать кошку как воплощение зла.
В чем причина такой перемены? В том ли, что верно служа людям, кошки все же оставались хищниками? Способность охотиться в полной темноте наводила на мысль о связи этих животных с силами зла. Кошачий зрачок, меняющийся от падающего на него света, стал символом ненадежности и обмана. Исстари сопровождая хранительницу домашнего очага, кошка в людском сознании соединилась с «женскими пороками» — сладострастием и двуличием.
Постепенно молва окружила кошек зловещим ореолом: они превратились в предвестников неминуемой беды, болезни и смерти. Особенно не повезло черному коту. Он прочно ассоциировался с ночным мраком и трауром. Люди верили, что черный кот уносит душу умершего хозяина в ад. Идеологи инквизиции ловко воспользовались расхожими предрассудками.
Папа Григорий IX (1227-1241) поручил борьбу с еретиками монахам-доминиканцам. «Псы господни» — Domini canes (герб ордена — собака с пылающим факелом в зубах) — рьяно взялись за дело. Как тут не вспомнить о вечной вражде собаки и кошки в борьбе за место у хозяйского очага! Помимо прочих грехов, инквизиторы обвиняли представителей религиозных сект и течений — катаров, вальденсов, тамплиеров — в том, что те поклоняются дьяволу в облике огромного черного кота или идолу с головой кошки. В 1200 году богослов Алан Лилльский заявил, что само название «катар» восходит к латинскому cattus — «кот» (на самом деле это греческое katharos — «чистый»). В 1233 году папа Григорий IX в своей булле с отвращением описывал неслыханное кощунство идолопоклонников — почитателей сатанинского кота. Покончив с еретиками, церковь начала охоту на ведьм и колдунов. Во Франции, Испании, Германии, на Британских островах обвиняемые в колдовстве под пытками признавали дьявольскую природу своих домашних животных. Несчастные люди каялись, что, оседлав котов, они отправлялись на шабаш и приносили кошек в жертву, чтобы призывать сатану или заклинать судьбу. Сознавались, что использовали котов для приготовления магических снадобий: растертая в порошок шкура якобы очищает землю, а усы и шерсть нужны для приворотных зелий... Верили ли в это сами инквизиторы? Как знать. Однако церковные суды предписывали сжигать котов вместе с их хозяевами, обвиненными в занятиях магией и сатанизме. «Кошачьи» костры пылали по всей Европе. В Париже вплоть до 1648 года на праздник Иоанна Крестителя (Ивана-Купалы) король собственноручно поджигал хворост на Гревской площади. Над жадными языками огня болтался мешок с кошками. А в Меце во время того же праздника вплоть до 1773 года в клетке заживо сжигали тринадцать котов! В Арденнах в первое воскресенье Великого поста кошек подвешивали на конце шеста и поджаривали живьем. А через пепелище пастухи гнали домашний скот. Считалось, что после этого коровы и овцы не будут болеть и ведьмы не смогут навести на них порчу. В Вестфалии, Швейцарии, Богемии и Польше кошек сжигали, топили, закапывали в землю, сбрасывали с городских стен.
Словом, средневековым европейцам приходилось терпеть кошек в домах (кто-то ведь должен ловить мышей!), но теплых чувств к ним люди не испытывали. На ярмарках простолюдины развлекались, стреляя из лука по подвешенным корзинам с кошками. А короли и вельможи забавлялись «кошачьей музыкой»: животных, запертых в узких ящиках, за хвост привязывали к клавишам органа. Во время «игры» на инструменте кошки истошно мяукали.
И все-таки с конца XVI века негативное отношение постепенно уступает место былой привязанности. Кардинал Ришелье обожал своих кошек. Среди его любимцев был и черный кот по кличке... Люцифер! Поклонником кошек слыл и король Людовик XIV. Именно он запретил «кошачьи аутодафе» на Ивана-Купалу. В 1697 году французский писатель Шарль Перро издал книжку «Сказки матушки Гусыни», в которой появился героический персонаж по имени Кот в сапогах. Ловкий хитрец обеспечил хозяину богатство и славу, а своим собратьям вернул доброе имя. В эпоху Просвещения кошки добились полной реабилитации. Изящество и грация этих животных пленяли прозревших европейцев. Избалованные любимицы стали живым «атрибутом» аристократических салонов и, как в древности, настоящим объектом поклонения.
Жан-Ив Дюран Журнал «GEO», Август 2005
